Давно не писала, и дальше особо не хочется,
несмотря на черновики с вполне позитивными постами.
Облезание старой шкурки довольно странное.
Она, старая, уже растрескалась во всех возможных местах, она готова облезть
сама, превратиться в выползок, который своей остаточной силой только на
какие-нибудь мелкие волшебства и годится… но в последний момент возникает
боязнь перед новой, удобной и мягкой шкуркой. Столько раз видела ее в других,
что не узнать симптомы просто невозможно. А вот же, есть такая буква в этом
слове.
Меняется сознание и восприятие. Впервые в
жизни увидела воочию женщину в никабе. Я всегда с уважением отношусь к обычаям
других людей, но в тот момент меня как по сердцу резануло. Я сотни раз видела
усталые глаза, молодые руки, огрубевшие от работы, и ссутуленные спины моих
соотечественниц, и хватало сил абстрагироваться, понимая, что у каждой – своя судьба
и свои задачи. Но видя это все вместе с никабом… Я понимаю, что такая реакция –
моя личная проблема. Человек,
занимающийся практиками, не может себе позволить настолько привязываться к
маятникам, тем более, чужим. Посидела, подумала, осознала, пообещала
исправиться.
Кстати, возможно, это связано с занятиями в
женском клубе, которая началась пару недель назад. Женщин, совершенно разных,
от студенток, до вполне себе зрелых и состоявшихся, волнует, как быть
женщинами. Не одна говорит, мол, уже и ребенок/дети есть, а женщиной себя
никогда не ощущала, даже не знаю, как это. Альтруизмом я не страдаю, хоть и
работаю бесплатно, отдавая свою десятину дорогому Мрзд. Знаю, что практически
никто над собой работать не будет, равно как и улучшать собственную жизнь. Все
тот же страх сменить пусть неудобную, но такую привычную шкурку, на что-то новое
и непонятное. Я научилась спокойно реагировать даже на вопросы типа: «А
докажите мне, что мне стоит этим заниматься, что будет результат, и я не
пожалею о том, как изменилась моя жизнь!» - вот она, моя непривязанность в пышном
цвету и, пользуясь термином Зеланда, снятие важности явления. Как только я
убедила себя, что, поскольку работаю бесплатно, могу все бросить в любой
момент, если мне будет некомфортно, неинтересно или напряжно, сразу изменилось
мое поведение и даже эмоции, связанные с занятиями.
Заземляюсь уборкой, если бормоталка в голове
слишком уж выходит из-под контроля. Косметикой, опять же, не вылезаю из фиолетового
смоки айз. Тишиной с ароматом мирры и сандала.
А вот крестный ход по улицам родного города
оставил равнодушной. Как и готическо-ведьмовские пляски с чОрными-чОрными
платьями, трехэтажной тушью на ресницах и узких сапогах, деформирующих стопу.
Взрослею, стало быть. Фасоны нравятся, легкий флер ностальгии присутствует, а
вот образ целиком становится… пресным, что ли. Потому что нет женской энергии в
большинстве фото. А ведьминской – еще меньше. Посмотришь на фото постановочные «о
ведьминском» и хочется спросить, что курил постановщик. Неужели еще кто-то
думает, что ведьмы на метлах летают? А вы вот сядьте на метлу и попробуйте
подпрыгнуть (отсылать к дедушке Фрейду так и быть, не буду). Этикетки с
черепами и предупреждениями стоит клеить не на банках с аконитом, а на флаконах с Доместосом,
потому что опаснее в разы. И черепов на столе все боятся, даже на фото, а вот
жить в доме, построенном на кладбище, сровненном с землей, люди не боятся ну ни
разу. Безумные глаза, способные порчу навести, подозреваю, есть у какой-нибудь
совершенно обычной истеричной тетки в каждом третьем подъезде, ей ни с бубном
для этого плясать не нужно, ни в транс входить. Чего ж тогда все боятся? Как
раз женской силы, дамы и господа. Той, о которой мои слушательницы мечтают, но
почти все так и не осмелятся в себе открыть. Ибо неправа Ренар и прочие,
недостаточно быть Хозяйкой, Девочкой и любовницей, и даже Королевой. Если не найдешь
в себе Ведунью, так и не сможешь ощутить этот Мир на вкус. Потому что Ведунья
помогает снимать важность. Важность несправедливых обид (а других и не бывает),
важность встреч и разлук, важность приобретений и утрат, важность совершенно
посторонних вещей, не имеющих к тебе ни малейшего отношения, вроде политики или
обычаев других народов.
Рвутся старые связи, опять же впервые
настолько отчетливо это чувствую. Становится жалко сил на их удержание. Людям
прощаются серьезные проступки – просто так, на ходу, люди это чувствуют,
сначала радуются, а потом сильно возмущаются, почему в точке А меня уже нет. Говорят,
эзотерики черствые и оторванные от жизни. Вру-ут. Мы очень чувствительные,
настолько, что чувствуем ложь, даже самую благородную. Иногда обижаемся, чаще
становится неинтересно. Вопрос «Как он мог это сделать?» уже не появляется, будучи
давно замененным на «Ну как можно так бездарно притворяться?» И от жизни мы не
оторванные. Напротив мы ее, жизнь, любим настолько, что позволяем себе идти по
ней, спеша только в самые нужные моменты. И почему-то такой темп совершенно
неудобен многим тем, кто важен для нас в обычной жизни. Есть ли она, обычная,
отделенная от практик и размышлений? Да – от практик. Нет – от размышлений. Все
меньше делишься ими. Не потому, что непонятно, а потому, что все меньше людей
готовы слушать и слышать. А это почему-то важно, несмотря на снятие важности.
Стали менее важны пляски с бубном. Гораздо важнее
– намерения и поступки. Аффирмации обрели вес, обыкновенная ходьба по улицам
обрела важность. Убрала частично субъективную оценку чужих людей – на улицах, в
транспорте, в магазинах – и стало интересно наблюдать за самим течением
обыденности. Недавно в автобусе рядом сел сильно подвыпивший мужчина. В
нормальной одежде, вполне чистый. Мельком взглянула, задумалась о причине – кто
знает, радость или боль были вначале.
Прислушалась к себе. Я не люблю алкоголь, и мне потребовалось долгое время,
чтобы убрать внутреннюю агрессию при виде пьяного человека. Убрать из своей
картины мира, но оставить право на то или иное явление другим людям – это тяжело
(Гордыня, ухмыляясь, ловит в свои сети вегетарианцев, эзотериков, врачей и
учителей, священников и психологов... Снимай важность происходящего, и будет
тебе счастье). Помолилась о его поддержке и прощении. Через две остановки мужчина, извинившись,
вышел, несмотря на некоторую агрессивность поведения в начале. Не воспринимаю
это своей заслугой, как некоторые авторы книг, у которых читала о подобном,
только как знак, что в моей реальности есть все, что в ней должно быть, и
только оно.
Вот, наверное, основное, чем занимаюсь
сейчас, - снимаю важность многих вещей. Просто что-то делаю, фиксируя то самое «здесь
и сейчас». Иду нарочито медленно, живу без часов, но с будильником, чтобы уж
совсем не опаздывать к важному. Опаздываю, конечно, - с постами, с письмами, с
общением. Ну уж простите, для кого это важно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий